Игорь Гужва – один из самых известных руководителей на рынке СМИ Украины. Он возглавлял крупнейшую ежедневную газету „Сегодня“, затем создал медиа-холдинг с общим брендом „Вести“, в настоящее время является главредом издания „Страна.ua“.
РИА Новости Украина публикует архивное интервью с Игорем Гужвой, которое он дал Захару Виноградову и Кириллу Вышинскому в сентябре 2015 года.
– Игорь, вы находитесь под следствием Генпрокуратуры Украины. Известно, что вас обвиняют в неуплате налогов на гигантскую сумму — 17 миллионов гривен (почти 600 тыс долларов) , даже объявляли в международный розыск. Откуда такие обвинения? Вы что, собирались сбежать от следствия?
— Нет, конечно. Никуда я не сбегал. Более того, я заранее предупредил следователя о том, когда именно я возвращаюсь из отпуска в Киев. Но за день до моего возвращения в СМИ появилась информация, что я объявлен в розыск. Видимо делалось это с целью меня напугать, чтобы я не возвращался. Ведь объявление в розыск подразумевало мое автоматическое задержание на границе. Соответственно, был расчет на то, что я побоюсь возвращаться и окажусь в вынужденной эмиграции. И, таким образом, перестану представлять угрозу властям. Да и силовикам так проще – если я прячусь за границей, значит дело против меня приостанавливается и не нужно утруждать себя поиском доказательств моей вины и отстаиванием этой позиции в суде. Но я поступил по другому — вернулся в страну, чем ввел силовые органы в некоторое замешательство. Им теперь придется доводить дело до конца, передавать его в суд, где оно, скорее всего, развалится.
– В чем вас обвиняют?
— Эта история началась 22 мая прошлого года. Именно тогда в нашем офисе прошел первый обыск, о котором, кстати, РИА Новости Украина подробно писали. Тот обыск проводила налоговая милиция. Тогда, собственно, и начали фабриковать против „Вестей“ и меня, как генерального директора и главного редактора издания, уголовное дело о неуплате налогов.
– Что значит, „фабриковать дело“?
— Налоговыми органами был осуществлен подлог документов. Для начала работы „Вестей“ мы взяли в 2013-ом году возвратную финансовую помощь. Мы предполагали эту финансовую помощь вернуть в течение двух лет, но после Майдана, в 2014 году налоговые органы „накрыли“ предприятие, у которого мы эту помощь брали. Заблокировали его счета и вообще всю деятельность. Соответственно, мы не смогли вовремя вернуть финансовую помощь. По украинскому законодательству мы должны были выждать три года, когда истечет срок исковой давности и когда задолженность перейдет в разряд безнадежной и после этого включить ее в свой валовой доход, заплатив с него налог на прибыль. Однако, налоговые органы, несмотря на имеющиеся у нас документы, просто переименовали полученную нами возвратную финансовую помощь в безвозвратную. И по украинскому законодательству это значит, что мы должны были ее внести в свой валовой доход уже в 2013 году и заплатить налог на прибыль. А так как мы этого не сделали, то они вменили нам 17 миллионов гривен недоимки плюс штрафные санкции. Это произошло в начале 2015 года – то есть спустя 9 месяцев после того, как дело начало расследоваться. Налоговики все это время искали зацепки, по которым нам что-либо можно было бы предъявить и, ничего не обнаружив, решили пойти на примитивный подлог, назвав белое черным. То есть возвратную финансовую помощь невозвратной. Это позволило им затем запустить череду действий – сделать меня подозреваемым, попытаться объявить в розыск, если я буду за границей. А если вернусь – потребовать от суда умопомрачительную сумму залога, которую я не смогу заплатить, и тогда меня можно будет посадить в тюрьму. Но вышло несколько иначе. Суд, учитывая огромный общественный резонанс, не стал идти на поводу у прокуратуры и налоговой инспекции и назначил относительно вменяемую суму залога, которую я и внес.
– Это – единственные обвинения против вас и „Вестей“? Ведь кроме погрома в офисе газеты и уничтожения части тиража „Вестей“, похоже, были и другие методы давления?
— Да. Были попытки обвинить нас в поддержке сепаратистов. Эту поддержку СБУ усмотрело в нескольких статьях журнала „Вести. Репортер“. Придерживаясь объективности, мы давали точку зрения не только сторонников нынешней власти, но и тех, кто на Востоке страны выступал против нее. Подчеркиваю, это были две точки зрения на происходящее. Такие же репортажи выходили в то время во всех украинских СМИ, поэтому обвинения, которые нам предъявлялись, их можно было предъявить любому из украинских медиа. В настоящее время это дело фактически застопорилось. Вот и решили вернуться к подложному обвинению о неуплате налогов…
В июне этого года, накануне Дня журналиста, на пресс-конференции у Порошенко спросили, что там с „Вестями“, почему вы до сих пор не закроете „Вести“? На что президент ответил, что я сам, к сожалению, закрыть не могу, но налоговики уже в этом направлении работают. То есть, вопрос с налоговыми делами был ему уже известен и президент его контролировал. А координатором всего процесса гонений на „Вести“ является, как мне говорили знающие люди, секретарь СНБО Александр Турчинов.
То есть к расследованию подключилось СБУ?
— Что в налоговой, что в СБУ работают вполне вменяемые люди. Они понимают, что все эти обвинения против „Вестей“ – скандал и абсурд. Понимают они и то, что сегодня одна власть в стране, завтра придет другая и за гонения на свободу слова, возможно, придется отвечать по закону. Поэтому рядовые следователи СБУ, налоговой милиции пытаются спихнуть эти дела на прокуратуру. А еще лучше, когда обвиняемый уедет из страны — тогда дело вроде и есть, а обвиняемого нет, и тогда дело можно положить в долгий ящик… Но со мной так не вышло.
– Почему именно „Вести“ и именно вы, Игорь Гужва, стали объектом претензий со стороны властей?
— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться к временам Майдана. Наша газета тогда осуждала излишнюю жестокость власти по отношению к митингующим на Майдане, критиковала режим Януковича. Но мы не поддерживали огульно и тех, кто был на Майдане. Мы призывали к взвешенности в оценках, не поддерживали насилие со стороны „революционеров“ в отношении сотрудников правоохранительных органов. И в этом мы отличались от многих СМИ, которые совершенно некритически относились к любым действиям Майдана. Они верили всему, что говорили его вожди. Моя же позиция, позиция тех, кто со мной работал, была другая – надо искать компромиссы, договариваться, а не метать коктейли Молотова. Мы не занимали провластную позицию, мы не были адвокатами режима Януковича, мы старались давать картину сбалансировано, показывать правду обоих сторон. Но с точки зрения идеологов Майдана такой подход казался вредительским, так как мешал мобилизовать массы на бескомпромиссную и беспощадную революционную борьбу. Поэтому мы уже тогда попали если не в разряд врагов, то в разряд крайне подозрительных элементов.
– Но ведь в последующем и до нынешнего времени власть Петра Порошенко подвергается критике, в том числе и со стороны других СМИ, не только „Вестей“. Однако серьезные претензии были только к вам…
— Потому что мы не были, как это принято говорить, „в раскладах“. То есть на нас нельзя было повлиять ни через кого-либо из правящей верхушки, ни через какого-нибудь олигарха, приближенного к власти. Да, кто-то критиковал Порошенко, кто-то Яценюка, но почти по всем крупным СМИ можно было решить вопрос, позвонив конкретному человеку, который либо во власти, либо от власти зависит. С нами так поступить было нельзя. Мы были реально независимым от власти и при этом, что важно, массовым и профессиональным СМИ. Тем и были крайне опасны для правящих кругов. Это первое. Второе, — мы, в отличие от большинства других крупных СМИ, не приняли правила игры, по которым картинка того, что происходит на Востоке, должна быть черно-белой. Мы никогда не поддерживали сепаратистов. И не агитировали за них. Но мы не закрывали глаза на многие спорные моменты в действиях украинской армии. Например, мы были первые и, долгое время, единственными из украинских СМИ, которые говорили о массовых жертвах среди мирного населения. Мы первыми заговорили о беспределе, который творится в так называемых добровольческих батальонах. Это сейчас о том же говорит уже и Генеральная прокуратура. Но в прошлом году мы поднимали эту тему в гордом одиночестве, навлекая на себя гнев со всех сторон. Хотя, если бы уже тогда общество и власти к нам прислушались и начали борьбу с махновщиной, то, глядишь, и не летели бы гранаты под Верховной Радой в Нацгвардию, не убивали бы людей в Мукачево, не насиловал бы командир „Торнадо“ с подручными мирных жителей в школьном спортзале города Перевальск, и Олесь Бузина был бы жив. Наконец, мы были одними из немногих, возможно даже единственными из украинских СМИ, которые всерьез вели дискуссию о том, как нужно реализовывать на практике Минские соглашения. В том числе и политическую их часть, которая касается договоренностей с непризнанными республиками. Ведь получалась парадоксальная картина. Порошенко и его представитель Кучма подписали Минские соглашения, они были затем освящены постановлением Совбеза ООН, перейдя в разряд международных обязательств нашей страны. Но при этом внутри Украины никто – ни политики, ни СМИ — не говорили о том, что мы должны все это реализовать на практике. Наоборот – говорили (да и сейчас говорят) , что Минские соглашения никогда не будут реализованы, что мы просто их так для галочки подписали, а на самом деле ни о чем мы с сепаратистами договариваться не будем, устроим им жесточайшую блокаду, а потом, когда-нибудь, перейдем в наступление и все отвоюем. Мы же давали, в том числе, и слово тем экспертам, которые имели альтернативную точку зрения.
