До сих пор неясно, наберутся ли в Раде голоса за закон, который сама власть обозначала как „неотложный“ и „стратегический“ Деоккупация на паузе. Что происходит в Верховной Раде с законом про Донбасс. Страна. ФОКУС
Хотя на календаре 16 января, в Верховной Раде до сих пор отмечают новогодние праздники. В первый день работы парламента по кулуарам Рады ходил вертеп, а многие депутаты не вернулись с каникул. При этом заранее было известно, что Рада начнет работу в новом году с нерядового вопроса. Депутаты должны были принять во втором чтении законопроект с громоздким названием „Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины на временно оккупированных территориях в Донецкой и Луганской областях“, который обычно называют „законом о деоккупации“.
Его главные новшества: официальное признание России страной-агрессором, отказ от термина АТО в пользу термина „защита Украины“, передача общего руководства боевыми действиями от СБУ к Минобороны.
В первом чтении документ приняли еще в начале октября. Тогда президент внес его как неотложный, и в коалиции настаивали на скорейшем рассмотрении законопроекта. Проголосовать удалось, хоть и не без проблем – оппозиция сначала блокировала трибуну, а потом депутат от Самопомощи Семен Семенченко бросил дымовую шашку в зале заседаний, чтобы сорвать голосование.
После этого риторика представителей БПП поменялась, представители фракции призывали рассмотреть законопроект в целом уже без спешки, „когда это будет в интересах Украины“. Тем временем к сравнительно небольшому, на 15 страниц, законопроекту депутаты подали 673 поправки, три сотни из которых были одобрены профильным Комитетом по безопасности и обороне.
– Cущественно расширились полномочия силовиков в зоне конфликта. Так, они получат право применять оружие и спецсредства против тех, кто „мешает реализации мероприятий по обеспечению национальной безопасности и обороны“, право осматривать личные вещи граждан, входить в их дома, блокировать проезд машин и вход в помещения, реквизировать транспорт и средства связи и т. д. Большинство этих действий и так происходят в зоне боев, но теперь они станут легальными. Правозащитники возмущаются тем, что над силовиками не будет никакого контроля, и они смогут произвольно нарушать права и свободы любого гражданина, у которого не будет возможности отстоять свою правоту в суде. Да и сама формулировка о „реализации мероприятий по обеспечению нацбезопасности“ позволяет уж слишком широкую трактовку. Де-факто это военное положение без объявления такового.
– У военной прокуратуры в зоне конфликта появятся широкие полномочия, которых не имеют на остальной территории „обычные“ прокуроры: право входить в любые помещения органов госвласти, военных частей и т. д. без спецпропусков, инициировать проверки работы любых госорганов, требовать от их устных или письменных отчетов и т. д.
– По сравнению с первым чтением существенно конкретизированы и расширены полномочия президента. Именно он будет определять, когда начинать и заканчивать „мероприятия по обеспечению нацбезопасности“, будет назначать (по представлению главы Генштаба) Командира объединенных сил, в руках которого окажется почти вся полнота власти в зоне конфликта и прилегающих территориях.
– Вместо начальника оперативного штаба определять порядок перемещения граждан и товаров (последнее особенно важно) будет Кабинет министров.
В целом, ко второму чтению в законопроекте появилось больше конкретики – в изначальном варианте он был почти на 100% декларативным. Тем не менее, как признают сторонники принятия документа, без новых правок в действующем законодательстве и без разработки подзаконных актов данный закон не жизнеспособен. Зато он дает возможность для спекуляций и злоупотреблений. Например, норма о том, что „законные требования“ всех тех, кто причастен к „мероприятиям по обеспечению нацбезопасности“, являются обязательными для гражданина. Очевидно, что она предоставляет любому, даже самому мелкому силовику (да и не только), почти неограниченные полномочия в отношении рядовых граждан.
Несмотря на все перечисленное, рассмотрение закона во втором чтении проходило спокойнее, чем в первом. Трибуну никто из оппонентов закона не блокировал, под зданием ВР было тихо, кроме одного эпизода – активисты местного палаточного лагеря внезапно зажгли шины и вступили в стычку с силовиками. Эпизод длился от силы пару минут, уже к полудню все стало абсолютно тихо.
Депутаты же весь день занимались рутинной работой – одну за другой проваливали правки к законопроекту. Дело шло медленно. Если утром спикер Андрей Парубий привычно призывал всех „мобилизоваться“ и принять закон в целом уже к вечеру, то вскоре стало понятно, что сделать это Рада не успеет просто физически. Впрочем, как говорили депутаты из БПП, задачи любой ценой принять закон именно во вторник им никто не ставил. Ведь если очень нужно, собрать депутатов у коалиции почти всегда получается. Как, например, при голосовании этого же закона по деоккупации в первом чтении – тогда лично Петр Порошенко поставил задание мобилизоваться на пятницу – самый „мертвый“ парламентский день – и явка была обеспечена.
По идее, голоса под принятие закона в целом должны были собраться без особых проблем. Так, в полном составе готов голосовать Народный фронт, чей представитель, секретарь СНБОУ Александр Турчинов – главный автор и идеолог законопроекта. Также должно было проголосовать большинство депутатов от БПП, о своей поддержке заявили и радикалы Олега Ляшко. По несколько голосов вполне могла обеспечить Батькивщина, депутатские группы и внефракционные – в целом, 226 набиралось даже с небольшим запасом.
В то же время, к обеду представители БПП, в основном непублично, начали высказывать претензии к документу. В частности, им не нравилось то, что изначальная концепция, предложенная президентом в первом чтении, существенно изменилась – из-за правок, внесенных и пролоббированных прежде всего Народным фронтом. Потому и президентская фракция оказалась не столь единодушной.
Звучала и другая причина – западные партнеры Украины не в восторге от некоторых норм закона, например, о признании России страной-агрессором – по их мнению, это могло осложнить мирные переговоры в различных форматах. Отсутствие упоминаний о минских соглашениях также вызывало недовольство. Все западные лидеры уже который год твердят об их безальтернативности, тогда как логика закона о деоккупации существенно расходится с логикой „Минска“.
