Сначала известные люди усиленно работают над своим имиджем, через десяток лет имидж заслоняет человека, а через сотню остается лишь кумир, которому слепо поклоняются. Так случилось и с классиками украинской литературы, однако за этими идеологическими слепками Фокус попытался разглядеть людей Сотворить кумира. От Тараса Шевченко до Павла Тычины: какими были знаменитые украинцы до того, как стали легендами. Архивариус. ФОКУС
К шевченковским дням, которые отмечают 9–10 марта, на станции „Тараса Шевченко“ киевского метрополитена устроили выставку. В этом году исполняется 205 лет со дня рождения прославленного Кобзаря. Организаторы выставки „Квантовый Шевченко“ решили продемонстрировать, что, несмотря на это, Шевченко до сих пор актуален. Художник-иллюстратор Александр Грехов изобразил на плакатах поэта в образах современной поп-культуры: от киноперсонажей Гарри Поттера и Джека-Воробья до художницы Фриды Кало и певца Дэвида Боуи.
Выставка должна была продлиться до 10 марта, но не продержалась и недели. Плакаты порезал ножом винницкий активист-радикал Юрий Хорт. Свой поступок он объяснил тем, что эти изображения — надругательство над Тарасом Шевченко. Некоторые поддержали эту точку зрения, говоря об издевательстве над великим Кобзарем и Украиной в целом. Но звучали голоса и в поддержку Александра Грехова, а иллюстратор Леся Мазаник нарисовала несколько плакатов Леси Украинки, тоже в современных образах, и опубликовала их ко дню рождения поэтессы, который отмечают 25 февраля.
Мы никогда не узнаем, как бы отреагировали сами Шевченко и Украинка на эти плакаты, равно как и на их канонические образы, которые сформировались в отечественной культуре. Ведь тех Тараса и Лесю, о которых школьники узнают на уроках литературы, тоже создали разномастные идеологи. А ведь за фасадом мифа, зацементированного школьной программой, скрываются живые люди.
Школьная программа рисует Тараса Шевченко суровым страдальцем, непримиримым борцом за права народа. Этот образ закрепляет каноничный портрет поэта в кожухе и мохнатой шапке. Имидж „украинского пророка“ дает лишь отрывочное представление и о творчестве Шевченко, и о том, каким человеком он был. „Образ Шевченко сужен и искривлен постоянным ударением на второстепенном и менее своеобразном, в то время как индивидуальное и оригинальное осталось незамеченным“, — писал о поэте литературный критик Юрий Шевелев.
Сосредоточившись на поэтическом наследии Тараса Шевченко, мы обращаем мало внимания на то, что он был дипломированным художником. По окончании академии художеств в Петербурге Тарас Григорьевич открыл в городе мастерскую, зарабатывал ремеслом художника, а стихи считал своим призванием. Как и его коллеги по цеху, он вел богемный образ жизни: посещал театры, литературные чтения, званые обеды и ужины с непременным десертным вином „Лакрима Кристи“. Как вспоминал многолетний друг Шевченко, художник Иван Сошенко, чтобы посещать светские мероприятия, Тарас заделался франтом и даже купил енотовую шубу. Некоторые современники упрекали его за слишком разгульный образ жизни и рассказывали байки о неимоверном пьянстве в матросских кабаках. Но вот что писал историк Николай Костомаров, соратник Шевченко по Кирилло-Мефодиевскому братству: „Я замечал только, что когда подадут ему чай, то он наливал туда столько рома, что кто-либо другой, казалось, не устоял бы на ногах. Он же никогда не доходил до состояния пьяного“.
Сам Шевченко относился к светской жизни столицы империи иронично. В такой манере он описывал „ханжей и лицемерок нашей Пальмиры“ в повести „Художник“, во многом автобиографической. В его поэтической вселенной, например, в поэме „Сон“, Петербург и вовсе предстает темным, бредовым пространством ночного кошмара. В Петербурге Шевченко лихорадочно работал и имел широкий круг общения, но в переписке с родными и друзьями он постоянно твердил, как скучно и пусто ему в этом городе.
Свою меланхолию Шевченко выплескивал в поэзии, а для множества знакомых оставался добродушным собеседником, который умел удачно пошутить, рассказать веселую историю.
